Много сумасшедших экстремальных проектов существовало, реализовано уже и исполняется сейчас, сколько ещё будет придумано... Невозможно себе даже представить на что способен человек: ну, всё уже, казалось бы, исходил, перепробовал, но оказывается всегда, во все времена найдётся на Земле такое, в чём человек себя может проявить первым.
И чем и замечательны экстремальные увлечения, экстремальные виды спорта, что именно в них стать первым - ну, не то чтобы легче всего! - какая уж тут лёгкость, когда порой речь идёт о сохранении, главное, жизни спортсмена - но зато в череде этих увлечений легче придумать, открыть - в чём ты можешь стать первым!
Сегодняшний наш гость - Валерий Розов - самый настоящий экстремальный парашютист. Кроме занятий обычными прыжками - хотя! - тоже мне слово - "обычными!" - разве можно в этом опасном деле употреблять вот так легко слово "обычный!"?, но тем не менее: кроме занятий обычными прыжками, кроме занятий скайсёрфингом (а это то же самое что просто "сёрфинг" или "виндсёрфинг", но всё это делается в небе, в падении, пока ещё можно не открывать парашют!), в чём Валерий весьма преуспел и является обладателем титула двукратного чемпиона мира, так вот - казалось бы, куда больше!? И тем не менее - здорового адреналина ему не хватает и потому ещё наш гость ищет таких прыжков, чтобы даже в парашютизме перейти грань невозможного. А для этого Валерий Розов, его товарищи да и вообще сподвижники, так сказать, находят какое-нибудь сооружение повыше - например, небоскрёб, антенну, опору линии электропередачи, заводскую трубу, или обрывистую скальную стену в горах и - вперёд! - прыгает вниз! Любители вот таких сверхопасных попыток называют себя "бэйсерами" - это аббревиатура от английских слов, которые как раз перечисляют основные неподвижные сооружения, с которых и прыгают эти экстремалы. "Бэ" - от слова "Building" - здание или "bridge" - мост, "А" - "эй" - от слова "antenn" - антенна, естественно. Далее, "S" - "Эс" - от слова "span" - свод арки, моста или "support" - опора, и, наконец, - английская буква "E" - это начало слова "Earth" - земля. Вот и получается в целом "BASE" - бэйс, бэйсер, бэйсеры. Конечно же, не все возможные виды сооружений вошли в эту аббревиатуру, так что прыгают они со всего, что только годится - лишь бы успеть открыть один парашют. Один-единственный - да, да! - запасного в этом деле нет, да и не может быть - всё протекает так быстро из-за очень малой высоты, что хотя бы уж один парашют успеть открыть! Но тем-то и ценят бэйсеры своё опасное увлечение, что как профессионалы, как специалисты прыжков с высоты, видят дальнейшее развитие своего мастерства именно в том, чтобы уметь за минимально короткое время ориентироваться, управлять в падении своим телом, находить правильные траектории полёта, чтобы не удариться об это самое сооружение, с которого сиганул, ну и конечно, справиться с парашютом и успешно приземлиться. Очевидно, что тренироваться в этом деле невозможно, так что приходят в base-jumping уже те, кто в обычном парашютизме достиг приличных высот.
Дорога в опасный экстремальный парашютизм открыта: ребята, единомышленники объединились по предложению Валерия Розова, назвали свою группу "Русский экстремальный проект" и хотят показать всему миру, что российские экстремалы не лыком шиты и ничуть не отстают, а в чём-то может быть и дадут двести очков вперёд любым западным коллегам. И первым большим серьёзным успехом группы Валерия Розова стала поездка в "мекку" всех бэйсеров мира - к водопаду Анхель, в Венесуэлу - самому высокому в мире. Ещё это чудо природы высотой около километра называют по-английски Энджел, но ясно, что это слово означает - "ангел", и не суть важно название - главное что это такое. А представьте себе тропические дебри и возвышающееся среди них скальное плато, с которого как раз и срывается падающая с неба вода - Энджел Фоллс - Angel Falls. Даже просто добраться туда - и то задача не из лёгких и в организационном, и в финансовом плане, потом ещё налюбовавшись дикой природой надо будет прыгать в исчезающую где-то внизу пропасть. Это и есть мечта всякого бэйсера - человека, который такой же как и все мы, только не боится стоять на краю пропасти с парашютом за спиной, потому что знает - что надо делать в полёте в эту неизвестную тропическую глубину.
Итак, четыре раза удалось примерить себе грозный, опасный и такой далёкий водопад Анхель, четыре прыжка совершить, когда погода закрыла впадину под падающей вниз водой - больше не пустила. Но даже всего один прыжок туда - это уже личный рекорд для любого искателя приключений, так что стоит гордиться удачей наших отчаянных соотечественников. И вот уж действительно странно, что начиная наш разговор Валерий Розов поспешил снизить накал экстремума, словно всё что он и его товарищи умеют делать - это так! - разминка:

Валерий Розов: Сам себя я не называю каким-то там экстремалом или бэйсером, потому что всё, чем мне приходилось заниматься в жизни, так или иначе связано с риском. А в настоящее время я просто профессиональный парашютист, особенно увлекаюсь прыжками на воздушной доске - скайсёрфингом. Стал двукратным чемпионом мира по этому виду спорта. Ну, а BASE-jumping - это просто моё увлечение дополнительное, какое-то хобби.
А по поводу того, что мы смогли стать первыми или нет среди россиян - так тем и хорош экстремальный спорт, что в нём постоянно преодолеваешь в первую очередь сам себя, свои страхи, свои какие-то внутренние проблемы, учишься концентрироваться, контролировать себя в условиях тяжёлого психологического стресса, так что здесь любой становится первым и здесь нет последних, проигравших. Этого тебе с избытком хватает, что ты чувствуешь сам для себя, что ты - первый. В этом смысле легче получить удовлетворение от своей деятельности.

КОРР.: Может быть несколько слов о специфике бэйс-прыжков, в чём их отличие от обычных парашютных?

В.Р.: Главное - ещё раз повторюсь - это то, что ребята прыгают не с динамических, а со статических объектов: со всего что угодно, только не с летательных аппаратов. Затем - парашют для бэйсинга несколько отличается от обычного - всё в нём сделано так, чтобы максимально быстро открыться в полёте. Отличие, конечно, и в том, что там, как вы понимаете, нет запасного парашюта, здесь он просто не нужен.
Ну и конечно же технология прыжка несколько иная: минимальное время на раздумья, на принятие решений.

КОРР.: Не представляю - как психологически можно подготовиться к такой серьёзной вещи, как отсутствие запасного парашюта!

В.Р.: Парашют для бэйсинга настолько уже упрощён, что НЕ открыться он просто не может. Ранец для него - это как бы мешок, в который по особой технологии укладывается сам парашют. Не вылезти из этого мешка он просто не может! Поэтому вероятность отказов таких куполов значительно ниже, чем спортивных, уж их-то действительно пихают кое-как, в надежде, что у тебя есть ещё запасной парашют. Который опять же укладывается уже тщательно, очень-очень аккуратно, как встроенная матрёшка.
Просто надо в душе перестроиться - вот и мне как обычному парашютисту было непросто психологически перестроиться на ту мысль, что у меня один только купол и нет запасного. Ведь я настолько привык, что есть та палочка-выручалочка, которая всегда с тобой. Но к этой мысли достаточно быстро привыкаешь и уже не думаешь об этом.

КОРР.: И всё же - есть последняя грань, последняя случайность, которую крайне трудно предусмотреть - чем бэйсеры без запасного парашюта защищаются от неё?

В.Р.: Во всяком деле, а тем более в экстремальном увлечении - будь то альпинизм, или парашютизм, или подводный спорт, везде так называемый человеческий фактор в несчастных случаях является определяющим на 99 процентов. И просто чем тщательнее ты относишься к себе, к своим ощущениям, тем меньше оставляешь на случайность, и если ты выполняешь элементарные, повторяю, самые элементарные требования к себе и к своему снаряжению, то будешь в безопасности.

КОРР.: Ну, а теперь об этом самом водопаде Анхель, в Венесуэле - раз уж любители экстремальных прыжков со всего мира стремятся туда - значит место того стоит. И всё же поподробнее.

В.Р.: Анхель или Энджел Фоллс - как угодно, действительно, это место культовое для всех бэйс-джамперов. Оно очень высокое от поверхности земли - в мире вообще нет скал такой высоты с вертикальными стенами. Мы говорим, конечно, о нормальном, переносимом климате, исключая тяжелейшие даже для альпинистов пока отвесные стены в высокогорье, среди вечных снегов и льдов. Туда ещё мы не добрались, думаю дело за временем. Так вот с этого высокого места можно долго падать, успеть что-то в воздухе поделать - это как раз и ценится! Это - раз!
Второе: оно вообще само по себе труднодоступное, экзотичное - бескрайние тропические джунгли и колоссальное плато с ровной вершиной. Это же ещё и красиво необыкновенно. Вы наверное на картинках это видели!
Плюс к тому же оно дорогостоящее, ещё и поэтому дополнительно труднодоступное. А затем - какие бы деньги вы ни потратили, а командует этими местами погода: тропический климат, влажность, а вернее - сырость, быстро образуются облака, цепляются за эти высокие скалы. Вы можете приехать, с трудом добраться туда и не прыгнуть, земли не видно будет с верхней точки водопада и всё. По этой же причине и нам удалось сделать только четыре прыжка. Поэтому, если ты туда выбрался, залез наверх, смог прыгнуть, то считай - тебе повезло! Плюс само по себе действие - тоже, в общем-то, не из простых. После отрыва от верхней точки скалы проносятся всего в нескольких метрах от вас, при любом нечётком, неверном действии - вас понесёт на эти стены.

КОРР.: Вы расскажите свою биографию тогда - как вы дошли вот до таких экстремальных поступков!? Видимо в детстве прыгали с забора, с деревьев на волнение родителям?

В.Р.: В детстве, в школе, я был обычным ребёнком, занимался, конечно, во всевозможных спортивных секциях, но ничем таким не выделялся. Или может быть тем, что два года прыгал на лыжах с трамплина. А так я плавал, занимался дзю-до, но всё это несерьёзно, а как и большинство детей. И случайно после девятого класса я попал в горы, в поход, и с тех пор, с 16-17 лет заболел горами, и после этого уже лет 13-14 я занимался профессионально альпинизмом, в том числе и в армии я служил военным альпинистом в команде Московского военного округа. Каждый день лазил по скалам, ходили мы много в горы, тренировались, стал мастером спорта по альпинизму, был многократным призёром чемпионатов Союза тогда. А попадая в горы, удавалось мне полетать на парапланах, но в основном для себя, а не для соревнований. И совершенно случайно как-то раз вместе с братом попали в Тушино, на аэродром, зашли просто посмотреть - как там люди тренируются, чем занимаются, и совершенно неожиданно открыли для себя мир свободного падения до жизни под куполом. Потому что полёт под куполом - это самая-самая незначительная часть парашютизма, а вот именно во время падения происходят все самые удивительные вещи - от момента отделения от летательного аппарата и до момента раскрытия парашюта. И довольно быстро я начал прыгать, у меня что-то стало получаться, я увлёкся прыжками на воздушной доске - скайсёрфере, как её называют на западе. Это почти то же самое что и сноуборд, ты также скользишь, только по воздуху, кувыркаешься, выполняешь различные акробатические фигуры, и вот уже пять лет на доске я тренируюсь, выступаю на соревнованиях и так далее. В этом виде спорта мне удалось в 98 году выиграть Экстрим-геймс в Америке - это профессиональный рейтинговый турнир, по уровню это Олимпиада экстремальных видов спорта, а потом в 99 году я выиграл обычный чемпионат мира в Австралии.

КОРР.: И в плане вот этих достижений где стоит прыжок самого высокого в мире водопада?

В.Р.: Это совсем другое дело, оно никак не связано со всем остальным. Это - не достижение, а для опытного парашютиста это не так сложно. Это в совокупности совершенно другая тема, она как бы стоит особняком, она является не продолжением, а развивается параллельно всему остальному.

КОРР.: Как тут не поговорить о финансовых затратах на эту попытку, на этот эксперимент! А сколько ещё таких мест на Земле - откуда бы хотелось вот так прыгнуть!? Потому должна быть, видимо, какая-то большая идея, которая бы двигала реализацию этого проекта, чтобы он не превратился в простую трату денег!?

В.Р.: Идея как раз есть. У нас сформировался круг увлечённых людей, единомышенников, примерно человек пятнадцать, которым интересна деятельность такого рода. Это некий коллектив, который мы сами назвали "Русским экстремальным проектом", он является просто частной инициативой людей и к нам запросто можно присоединиться. Всем этим людям интересно показать большой аудитории, мировой аудитории, что существуют помимо всеми нами любимых футбола и хоккея, официальных, традиционных видов спорта ещё и альтернативные, экстремальные. Пусть они не так раскручены, не так коммерционализированы, но тоже владеют умами миллионов людей на Земле, причём давно уже. Они - эти виды, дисциплины - развиваются своей жизнью, и в нашей стране находятся отнюдь не на низком уровне, а наоборот, в сравнении с западными крайне высоки и нам честно есть чем гордиться!
А в ближайших планах мы хотели бы провести крупную акцию с одним из российских фондов по борьбе с наркотиками, акцию под лозунгом "За чистоту ощущений, против наркотиков" в том плане, что если кому-то не хватает разнообразия, эмоций, адреналина, если кому-то обычная современая жизнь кажется серой и безвкусной, то нет ничего лучше, чем приобщаться к экстремальным видам спорта, в которых адреналина хватает как нигде больше.

КОРР.: Валерий, вот позади необыкновенные парашютные прыжки "Русского национального проекта" с водопада Анхель, а дальше? Куда вы отправляетесь, откуда будете прыгать в ближайшее время или это будут не прыжки?

Валерий Розов: Пока мы хотели бы не просто прыгнуть где-то, а подготовиться, наработать приёмы, чтобы делать хорошие фильмы о таких вещах. Может быть выпустить серию сюжетов, ведь парашютизм - это не только бэйс-прыжки, а и много-много всего другого, не менее интересного. Для этой серии уже есть и название "Экстремальная зона неба". Мы хотим показать - какие существуют течения, направления в этом современном спорте, какая мода существует здесь, ну, а то, что мы начали эту работу с бэйса - это естественно, ведь такие прыжки наиболее показательны с точки зрения экстремума, ортодоксальны, рискованны, они словно какое-то психоделическое действо, когда человек получает удовольствие от того, что человек в условиях преодоления себя, стресса, связанного с прыжком куда-то вниз, преодоления стихии, умеет себя полностью контролировать, контролировать свои эмоции, своё тело, и получать от этого ещё и удовольствие. Так что следующие две экспедиции связаны у нас также с бэйсом и будут в Норвегию - летом 2000 года, в знаменитые норвежские фьорды. Там мы будем не просто прыгать, а ещё и испытывать костюмы с перепонками, как у белки-летяги, отчего можно развить колоссальную горизонтальную скорость. Это принципиально другое направление, качественно отличающееся от традиционного парашютизма.
А осенью 2000 года планируем отправиться в Мексику, где есть глубокая карстовая пещера, характерная тем, что она обрывается вертикально вниз, потом расширяется как бутылка и в неё можно прыгнуть с парашютом и заснять отличные кадры.

Интервью готовил ЕВГЕНИЙ ШТИЛЬ