…..вздрогнул и открыл глаза. Перед его креслом стояла стюардесса. "Застегните, пожалуйста, ремень, скоро посадка",- сказала она и виновато улыбнулась.
"Чёрт бы тебя побрал, только заснул",- раздраженно подумал он и чуть повернув голову, посмотрел на соседнее с ним место. Жена спала. Взгляд его скользнул вниз. Ремень её кресла был застёгнут… "Сколько лет уже вместе, а никак не привыкну к её предусмотрительности". Он раздраженно выпятил губу и отвернулся к иллюминатору. Далеко внизу медленно проплывали облака, изредка открывая разноцветное лоскутное одеяло земли. Мысли его вернулись к проведённому отпуску.
Море его доконало. Толпы на пляжах, очереди потных, раздраженных людей в кафе и "обжорках" просто выводили его из себя и на второй день отпуска он не выдержал. На утренний автобус, идущий к морю, из аула, где они снимали домик, он не пошёл. Жена равнодушно выслушала его монолог о потных шеях и вонючем побережье, хмыкнула, и с видимым облегчением отправилась на остановку одна.
Долго валяться в постели он не смог. Выйдя на кухню, взял кусок хлеба, отрезал колбасы и, завернув всё это в пакет, вышел во двор. Солнце уже пекло. Над далёким морем стояло знойное марево. Облегчённо вздохнув, он начал спускаться к речке Псезуапсе, что протекала рядом с аулом. Её изумрудно-синие струи манили своей прохладой, но он не торопился. Степенно, смакуя каждое движение, стал собирать хворост для костра. "Искупаться, дорогой, мы успеем, надо сначала устроить лагерь". Подумал это и улыбнулся. Какой здесь, к черту бивак. Не тайга ведь… Странное чувство чуть шевельнулось у него в душе. Что-то знакомое, привычное, но ещё неуловимое… Он нахмурился. Привыкший к четкой постановке задач, он не любил неясностей и неопределённостей. Ладно, разберёмся.
Костерок он сделал маленький, как будто экономя, какой привык делать в тундре или горах, хотя хвороста насобирал прилично. Скоро на прутиках аппетитно зашкворчала колбаса. Но есть не хотелось и он оставил это занятие на потом.
Посмотрел на горы, встал и медленно пошёл к воде. И снова это чувство… И тогда, словно отмахиваясь от непонятных ощущений, он разбежался и, резко оттолкнувшись от берега, прыгнул в прохладу потока. Струя немедленно подхватила его и, неожиданно сильно, прижала ко дну. Воздуха он набрал в лёгкие немного, и поэтому поспешил на верх. Но струя снова, как будто смеясь на его попытками, давила и влекла вниз…
"Не хватало ещё здесь утонуть". Резким движением он ушел на глубину и, пересекая поток, вынырнул у самого берега. Волна ударила ему в лицо и он закашлялся. Уже потом, сидя на камнях, он анализировал ситуацию и удивлялся своей неосмотрительности. Бывает.
Ближе к обеду, лениво пожевал колбасы, запил водой и побрёл в тень огромного тополя, что стоял прямо у воды. "Вот и славненько, вот и чудесно. Часок-другой поспим, а там и обед с вином подоспеет…". Как-то незаметно подкрался сон.
…. резко проснулся. Где-то рядом ещё раз стукнули камни. Тревога неприятно царапнула сердце. Он открыл глаза и, не поднимая головы, посмотрел в сторону звука. На той стороне реки стояли мальчишки с удочками и с ними Славка, сын хозяйки, у которой они снимали угол. Славка помахал ему рукой и он вяло махнул ему в ответ. Спать он уже не хотел.
Он встал и пошел к костру. Костёр уже почти умер. Тонкая струйка дыма, изгибаясь, тянулась к небесам. По небу ползли, как белые коровки, облака. Солнце ушло за гору и теперь не так пекло. По долине реки потянуло прохладой.
И снова это ощущение. Он резко остановился. Вот оно, это чувство. Почти осязаемое. В голове мелькнула догадка и всё сразу же встало на свои места. Окинув взглядом горы, облака, реку, он узнал это чувство. Такое привычное там, в ледяных горах и на бурных реках, оно просто растаяло здесь. Растаяло, но не исчезло. А теперь, как бы напоминая ему о себе, встало в полный рост. ОЖИДАНИЕ НЕОЖИДАННОСТИ…
Купаться расхотелось окончательно, и он медленно пошёл к домикам аула, которые, как игрушечные, рассыпались по склону горы. Шёл, неуклюже переступая в шлёпанцах с камня на камень, и ему вспомнились такие же камни, камни Кинзелюка под его ногами, но только холодные и скользкие, по которым он нёс на себе Сашку, вдребезги переломанного и непрерывно стонущего Сашку…
Камни Кинзелюка…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Штурман
"Его грохот нами был услышан неожиданно, и хотя мы стояли на скалистой "полке" гораздо выше порога…"
Мы читали эту книгу и готовились… Не вина авторов в том, что они не в полной мере описали характер препятствий… Всё-таки - 48-й год издания… Таёжные "вертепы", каньоны…
Общее впечатление. За другим они шли сюда, и цель у них была другая, - наука… Какой там сплав!…
А мы пришли на эту реку "делать" сплав.
Пришли… Тогда мы смеялись, обсуждая слова альпинистов о том, что горы умеют говорить.
А горы сейчас нам говорят - попробуйте теперь уйди…
Что-то я стал суеверным.
Попробуем...
Из дневника штурмана. (12.08.87г.) /Последняя запись/
Дождь. Устал… Опять дождь. Он бесконечно устал от дождя, от промозглых туманов, от тусклого, размытого пятна света на том месте небосвода, где должно быть солнце, от пахнущей тиной и потом, парной влажности анораки и брезентовых шароваров. Особенно раздражает момент, когда необходимо приседать, огибая завалы деревьев, и тогда ему в лицо ударяет, вырываясь из распахнутой, одетой на голое тело, влажной одежды, смрадный дух прелой ткани, грязи и пота. А сверху, в это время, бросает на голову и спину, изморозью ледяных потоков капель с листьев… Брезент одежды уже не держит влагу и, поэтому, каждый его проход под завалами или между кустами, он старается совершить максимально аккуратно и, если это не удаётся, то он тихо шипит, успевая, при этом, быстро и, как бы, незаметно, оглянуться….
"Всё, больше не могу… Сесть. Отдохнуть. Формально… " И он сел, вернее, рухнул на пропитанный водой мох.
Звуки… Десятки звуков окружают его.
"Туп-туп-туп… Дождь. С листа на лист.
Шуу-у-у… Ручей. Который я только что перешел…
Тра-тра-тра… Вот и кедровки заорали. Скоро дождю конец…
"Шелеста" шагов по тропе не слышу, значит я один…"
Он отодвинулся от ствола дерева, к которому прислонился спиной, и, наклонив голову вниз, прислушался.
"Река, что протекает внизу, не шумит, вернее, даже не "булькатит" Странно, неужели я ушёл так высоко по склону вверх?…
Да и ладно, здесь он бы уже кричал…А крик в каньоне …
Значит ниже, гораздо ниже…
Или?…
Прочь! Прочь…
Банка для приготовления чая с собой. Брусничный лист - рядом. Горячий чай организму сейчас просто необходим. Ведь неизвестно, сколько мне ещё его искать. Пока не найду - не уйду…
Не думать! И об остальных не думать! Их там трое, а Сашка…" Спички и костёр. Чётко и спокойно, собраться и сделать.
Он огляделся по сторонам и встал. Пройдя по тропе еще метров тридцать, вышел на открытое место и остановился, осматривая склон. О сухих дровах, или, как говорят охотники - "сушняке", не приходится и мечтать. Дождь две недели подряд, крутые склоны, заросшие ивняком. Ни одного кедра поблизости. Справа, из глубокого распадка, дополняя мрачную картину, серой змеёй виднелась "голова" конуса лавинного выноса. Посидел, сосредоточенно глядя прямо перед собой. "Вынос. Вынос… Вынос!!!"
Через полчаса он уже насобирал кучу дров ( того самого "сушняка"), бродя по периметру конуса. Лавина в Саянах - чистильщик распадков и она выносит из глубины гор всё, что попадается на её пути.
Обтер руки об мокрую насквозь "анораку", критически осмотрел их и, страдальчески сморщившись, запустил обе ладони под резинку шароваров. Греть и сушить руки таким способом его научили эвенки. Этот прием всегда спасал, надёжно и безотказно.
Пламя костра успокоило….
Два этих проклятых камня показались из-за поворота совершенно неожиданно и резкий удар об них поставил катамаран на дыбы. Скала, которая казалась такой далекой и безобидной, вдруг начала "валиться" на правый борт, заслоняя небо с мертвенной неизбежностью. От несуразности происходящего, мгновенно пересохло во рту. "Не может быть! Ведь мы… ведь так всё!…" И холодный поток поглотил его. Широко открытые глаза автоматически зафиксировали мириады белых воздушных пузырей, которые окружили какое-то тёмное тело, там, на верху…. Ужас, животный ужас пронзил его сердце. Руки судорожно попытались вскинуться вверх. Но весло, которое он удержал, при перевороте, в правой руке, теперь выворачивало эту руку и не давало выйти ему на поверхность. Старенький спасательный жилет не мог справиться с навалом такой огромной массы воды. Снова стало темно, затем опять мелькнуло темное тело в изумрудном контровом свете…. Снова темно…. И удары, вернее - шершавые скребки по всему телу. Рук и ног не было. Не было ничего, кроме этой дикой силы, которая мяла, выворачивала и гнула его тело.….
Костёр - это было сейчас совсем неплохо. Он жадно вдохнул горячий воздух с дымом и судорожно закашлялся. Откинувшись назад и протирая рукой глаза, он увидел, нет, скорее, в сотые доли секунды проанализировал представшее перед ним….
На противоположном берегу каньона, среди мешанины вывороченных половодьем корчей, наплывов грязи и останков горелого стланика маячило яркое рыжее пятно. Сашка!!!
Жаром полыхнуло по лицу. Он вскочил и, не разбирая дороги, бросился вниз, сквозь заросли стланика…. "Только бы, только бы, только бы…."
Он выскочил на склон, покрытый каменистой россыпью и, увидев реку, закричал, как раненый зверь.
Река не оставляла ему ни малейшего шанса. До этого весёлая, изумительно красивая, подмигивающая разноцветными искорками радуг на султанах пенных валов, она теперь превратилась в исчадие ада. Тяжело ворочающейся, мутный, и, даже на вид отвратительный, поток вызывал омерзение и страх. Его утробный гул, казалось, тянул в сырую пропасть каньона.
"До кустиков. Только до кустиков и там отдохну. Боже, как же я…."
Это были не кустики. Это были верхушки деревьев….
Вершины елей подступили к самым скалам и сверху казались безобидной порослью…
Уже поняв свою ошибку, он инстинктивно, как кот, перевернулся в воздухе и упал на живот. Левая рука ударилась о крупный камень, от чего на запястье расстегнулся и, теперь, матово поблескивая, свободно болтался браслет с часами, Уже позже, вспоминая, как всё происходило, он совершенно ясно припомнил, что тогда было: "16-32".
"Курумник! Всё!" Цепляясь обеими руками за камни, он явственно, всем телом чувствовал слабое, но равномерное движение камней вниз. "Неужели РЕКА?!" Подавляя в себе желание оглянуться через плечо, он, уткнувшись лицом в камень, резко, как мог, разбросил в стороны ноги и руки и затих. Движение потока камней не остановилось. "Бежать! Вскочить и бежать!"
По камню, в который он уткнулся головой, тихонечко полз какой-то паучок…. И эта обыденность текущей рядом с ним жизни поразила его. Нет, не поразила, - успокоила.
Скосив глаза в сторону, он увидел, что лежит, вернее, медленно "проплывает на камнях", почти рядом с маленьким, не более метра, замшелым островком земли. Ошмётки мха, две побитые камнями кочки и чахлое деревце. Но всё это разместилось на кусочке земли! Решение пришло мгновенно. Не раздумывая, он бросил себя к этому оазису жизни! И уже в последний момент он успел схватиться за комель деревца. В то же мгновение раздался гул рухнувшей в пропасть каменной массы….. Трясущейся рукой он вытер лицо. Под ладонью чувствовалась каменная крошка. Сидя на островке, он видел, как ещё продолжают падать отдельные камни, поднимая фонтаны грязной воды. Ухмыльнулся, подумав: "Паучка, бедолагу, жалко…."
Курумы, значительные по площади скопления горных пород, залегающие в виде плаща на горных склонах и вершинах. Курумы, испытывающие поступательное движение вниз по склону нередко образуют Каменные реки.