СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС Весна, 1990 год Когда идешь в одиночку по прогибающемуся тонкому льду, то невольно думаешь о том, что будешь делать, если твои лыжи проломят его соленую серую корку и ты вместе с рюкзаком и нартами начнешь опускаться в холодную воду океана... К вечеру 30 апреля я сошел с гряды торосов вниз и внезапно почувствовал под собой пустоту. Мои ру-кавицы наполняются снежной кашей, за которую невозможно держаться, ноги опускаются под воду. Рюкзак на спине, словно надутый баллон, держит пока что меня на плаву, да застрявшие в торосах нарты не дают окончательно уйти на дно Северного Ледовитого океана. Из моей груди вырывается тихий, не узнаваемый мною голос: «Господи, за что? Неужели это конец?» А полюс был так близко! Вода проступает через комбинезон и нательное белье, жгучим холодом охватывает тело до самой груди. Святые апостолы Петр и Павел, покровители путешественников, рыбаков и охотников! В рай ли вы мне уготовили дорогу? Но не успел апостол Павел дотянутся до своих ключей, чтобы открыть двери рая, как я уцепился левой рукой за край льдины, а правой за ремень, связывающий меня с нартами. И, чуя за спиной неминуемую гибель, изо всех сил вытянул свое тело на прочную льдину.
«Пресыщение уносит из сердца веру и страх Божий: пресытившийся не чувствует сердцем присутствия Божия; далеко от него сердечная теплая молитва» (Св. Иоанн Кронштадтский).
Магомет, основатель Ислама, запрещал своим приверженцам заниматься науками. Что человечеству принесла наука, какие блага? Никаких, только забрала. Все, что сделано наукой, ведет человечество к гибели и уничтожению. Наука никогда не служила человеку, она только обременяла его, и все зло от науки.
В Святом писании сказано: «Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну».
Почему ученые, писатели, мудрецы, спорщики и политики не продлевают существование человека на земле, а, наоборот, ускоряют приход конца света? По их вине отравлены реки, озера и моря, заражена атмосфера. Идут войны, и появляются новые болезни.
Сократ в конце жизни пришел к выводу, что он не лучше других и мудр только тем, что не считает себя мудрецом и что его Бог видит большую глупость в том, что человек так превозносит свое знание и мудрость, ибо наилучшей наукой для человека является наука незнания и величайшей мудростью простота. Простота делает жизнь приятной, более чистой и прекрасной. Простые и бесхитростные люди, по словам апостола Павла, возвысятся и обретут небо, мы же со всей нашей «мудростью» обречены бездне адовой.
Яхта Федора попал в ураган "Даниель", скорость которого достигала 130 миль в час. Это был ураган смерти и теоретически такое судно, попавшее в него, шансов на спасение не имело. Лишь чудо могло спасти его. Яхту крутило трое суток. Все это время она была на боку. Я увидел огромную черноту, смешанную с огнем, которая накрыла меня и я, казалось, попал в ад. Только одна соленая вода вокруг и нечем дышать. У меня вылилась солярка из канистры, 120 литров смешалось с морской водой внутри яхты. Стоя по колено в воде, я задыхался. Меня выбросило за борт, я чудом спасся, мне хотелось пить и я просил Господа: "Только бы добраться до воды и выпить глоток!".
Когда снова оказался на яхте, то, захлебываясь от соленого воздуха с соляркой, понял, что сейчас буду умирать мучительной смертью. Я закричал: "Господи, забери меня, но только не так, не дай умереть такой смертью!"... И вдруг - услышал музыку, особую, ни на что не похожую, раньше такой не слышал. Это был шепот, необычный такой, но он звучал как музыка. Потом увидел вокруг свет и глаза, которые смотрели на меня - темные и спокойные...
Федор вдруг прервал рассказ и, чуть-чуть помолчав, стремительно полез внутрь яхты. Он что-то искал на кухонном столике у газовой горелки, на которой готовил себе пищу. Наконец, в руках у него мы увидели обломки ножа.
-???
Дальше мы услышали то, о чем обычно предпочитают молчать. Но он поведал об этом не только нам, он не скрывал случившееся и от других людей, он рассказал со слезами на глазах об этом в своей исповеди в Чарлстоне священнику отцу Анастасису. Но не для признания своей слабости, нет! Он хотел, чтобы мы - люди - хотя бы чуть-чуть осознали всю тяжесть тех физи-ческих и духовных испытаний, что выпали в этот момент на его долю. И он был безмерно благодарен Господу Богу за то, что тот в очередной раз помог ему выжить.
- Мне на глаза попался нож. Оскар купил мне его во Франции для того, чтобы чистить рыбу. Я схватил его и хотел покончить с собой. Я не был готов умирать в муках. И тут нож сломался!.. И только когда это случилось, я пришел в себя, забился в угол, где спал, прижал к себе иконку Николая Чудотворца и трое суток, молясь, ждал исхода.
- Молитва - самая тяжелая работа. И когда наступил самый страшный час, от которого (я знал) зависит моя жизнь, я стал молиться и старался не прекращать эту сложную и тяжелую работу все три дня и три ночи. С рассветом третьего дня яхта начала подниматься, а я все медленнее и медленнее читал молитву, я засыпал, я так устал...
Корабль береговой охраны обнаружил Федора благодаря его спасательному плоту.
Из дневника Ирины Конюховой
Главы из книги Федора Конюхова "И увидел я новое небо и новую землю..." "
ЭВЕРЕСТ 14 апреля 1992 года Лежу в спальном мешке, пристроив на животе приемник. Кручу ручку настройки и наполняю треском и писком нашу палатку. Сперва поймал музыку из Индии она отсюда недалеко. По сравнению с Москвой совсем рядом. А затем услышал наш родной «Маяк». Страшно обра-довался сигналу точного времени. Мои часы показывают двойное время. Стрелки московское, а электронное табло непальское. Оно разнится от московского на 2 часа 43 минуты. В Непале все не так, как у нас. Сейчас в этой стране идет 2049 год. Очень нелегко московское время пересчитать на непальское. Мы привыкли к смене времени округленно до часа. А тут надо выверять минуты.
«Маяк» послал на весь мир сигналы московского времени и начал передавать последние известия. В них сообщалось, что в международной экспедиции к Северному полюсу заболел один участник американец. Его вывезли вертолетом на Большую землю. Путь продолжают Ричард Вебер канадец из Оттавы и Миша Малахов русский парень из Рязани. Они поставили перед собой цель дойти до полюса без помощи авиации.
Когда я услышал про Северный полюс, по моему телу пробежали мурашки. Эта магическая точка меня всегда волновала. Мне показалось, что, даже несмотря на металлический звук приемника, я почувствовал волнение в голосе диктора, когда он произносил:
«Северный полюс».
Мне стало вдруг безумно грустно, что я не на пу-ти к нему. С Мишей и Ричардом я участвовал в 1988 году в трансарктическом переходе СССР Се-верный полюс Канада. Тогда мы за 91 день перешли через весь Ледовитый океан. Мне ли не знать, как работают сейчас парни на дрейфующем льду! Я знаю, с какой скоростью идут они к своей цели, когда груз в рюкзаках и на нартах по 200 килограммов на одного человека.
Ричард Вебер и Миша Малахов незаурядные спортсмены, опытные полярники. Но решить им свою задачу без поддержки с воздуха будет очень тя-жело.
В горле у меня встал комок. За много-много километров от Арктики я лежу в капроновой палатке, в той самой, с которой ходил к полюсу в 1990 году. И чувствую, что она как магнит притянула невидимую волну познания она вошла в мое сознание, и дальше ей некуда деться. В один миг из Гималаев я перенесся в арктические торосы, чтобы быть рядом с моими друзьями.
Не дожидаясь окончания последних известий, выключил приемник. Высунулся из спальника и протянул руку к углу, в котором спит Женя Виноградский. Я знал, что возле него стоит фляжка со спиртом для разжигания примуса. Я нуждался в глотке спирта.
Удобно, когда палатка маленькая. Не вылезая из спальника, я дотянулся до замка и резко открыл вход в палатку. Через него виден ледник Кхумбу, который в эти минуты заволок туман. Сквозь него просвечивало блеклое гималайское солнце. Но теперь оно бы-ло для меня полярным.
Я ощутил, как груз тяжелых рюкзаков Миши и Ричарда давит и на мои плечи, на все тело, сжимая его со всех сторон. Я сделал хороший глоток спирта, смахнул оставшиеся капли с усов. Кажется, мне уже не суждено уснуть. Известие о полюсе отбило всякое желание спать.
Остаток времени до утра я провел в полудреме. Тело мое неподвижно лежало в палатке, а сознание беспорядочно скиталось от полюса к Эвересту.
Но вот пришло время подниматься. Я вылез из спальника нечего поддаваться меланхолии. Слава Богу, день будет холодный! Я был этому рад. Холод разгонит мою ночную хандру.
Растолкал Женю. Мы начали быстро собираться к выходу на ледник. Нам сегодня предстоит забросить кислородные баллоны из базового лагеря на высоту 6800 метров.
Женя, не отойдя окончательно от сна, спросил:
Федор, куда мы спешим? У нас уйма времени.
Саша Николаенко - любитель бродяжничать по рекам, тайге и болотам родной страны - готовит своё фирменное блюдо. Разогревает тушёнку с луком. А мой друг по Северному полюсу Саша Вихристюк в домашних тапочках, в драных спортивных штанах, голый по пояс вместе с капитаном настраивает ванты. Леонид Константикович Лысенко, мой учитель и добрый товарищ, всё суетится. У него привычка такая - рано встаёт, заводит всех нас, а к обеду укладывается спать. Мы же ходим чумными до вечера. День начался жаркий. Небо без единого облачка. Сегодня воскресенье. Завтра, возможно, мы поедем в столицу Тайваня Тайбэй, чтобы посмотреть, как на судоверфи строят нашу "Формозу".
Прежде чем преступить к завтраку, мы все с умным видом выпиваем по стопочке разведённого спирта. Ох, как это тяжело и противно! Да ещё в такую жару на голодный желудок. Но без такой микстуры нам здесь не выжить. Точно так же мы делали в Катманду в Непале. Каждый день перед едой обязательно принимали спиртное, чтобы в печени был алкоголь. Тогда в ней не заведётся ни какая зараза типа лямблий. И на Тайване надо пить. Тогда ты будешь жить, хотя и можешь стать алкоголиком. Выбора нет. Примерно как в Америке. Там подсудимому перед смертной казнью предлагают выбор - электрический стул или гильотина. А у нас - умереть от лямблий, или стать алкоголиком.
Ветер не стихает, достигает 28 - 34 узлов. Стоять на якоре в бухте Тор очень опасно. Мы по очереди несем вахту. Но понимаю, что если, не дай Бог, сорвет с якоря «Формозу», то нам крайне трудно будет успеть запустить двигатель и удержать ее на месте. Вокруг рифы и скалы, до них не больше 20 - 30 метров. А ветер с Синайской пустыни ничто не задерживает.
Я не думал, что в узком Суэцком заливе бывают такие ветра. Небо чистое-чистое, светит полный диск луны. Ни одной тучки, ни одного облачка. Вчера, 2 сентября, сделал рисунок мечети на берегу, а за ней три вершины, одна Синай (Sinai) - 2285 метров, за ней гора Святой Катерины (Katherina) - 2642 метра и вершина без названия - 2586 метров. Сейчас моя вахта. Я смотрю по пеленгу, не сносит ли яхту к рифам? Держит ли якорь? Сколько было в моей жизни приключений и вот таких напряженных часов! Любая из экспедиций была испытанием моего характера, в опасностях я выявлял собственную реакцию на стресс и границы своих физических возможностей. Сколько я себя испытывал в разных ситуациях!
При восхождении на Эверест риск был очень высокий. Физические нагрузки на его склонах оказались для меня предельными. Но это было в течение пяти-семи дней. А на борту яхты «Караана», когда я совершал безостановочное плавание вокруг света в ревущих сороковых широтах, мой организм за 224 суток дошел до такого же предела, как и на Эвересте, только в более растянутом времени. Если подсчитать, сколько критических моментов на грани жизни и смерти было у меня... Это не поддается арифметике. Они остаются глубокими рубцами на моем теле, в сердце и в душе. Я часто задаю себе вопрос: не искушаю ли я Господа, не слишком ли далеко я захожу в поисках приключений? Как бы я ни добивался безопасности моих экспедиций, надеясь на Бога и на свой жизненный опыт, но с каждым разом я сознательно иду на увеличение степени риска, чтобы глубже познать собственные возможности. Мне сейчас вспомнился отрывок из иронического романа «Даже девушки-ковбои приходят в уныние» Тома Робинсона. Главное отличие искателя приключений от самоубийцы заключается в том, что первый оставляет для себя мосток к отступлению, и чем уже и длиннее этот мосток, тем острее приключение. Его пределы определяются факторами неизвестности, а успешное преодоление - крепостью нервов и остротой ума искателя приключений. Ведь это всегда так здорово - жить на пределе нервных и умственных возможностей.
День солнечный, небо голубое, изредка идут перистые облака. Сегодня мы отдыхаем в базовом лагере на высоте 5300 метров. Завтра планируем выйти через ледник Кхумбу до первого лагеря, разбитого на высоте 6100 метров. Там заночуем, а послезавтра, 11 апреля, поднимемся до лагеря на высоте 6800 метров. Там также проведем ночь, 12 апреля выйдем к лагерю № 3 на высоте 7500 метров. Если там палатка устояла от напора ветра, то мы проведем в ней одну ночь. После этого спустимся в базовый лагерь. «Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову!»
Для А. Пушкина не было ничего безнадежно дурного. Даже больше — все было для него пригодным. Хорошо согрешить, хорошо и раскаяться. Хорошо сомневаться — еще лучше верить. Уйти побродить с цыганами, помолиться в храме, поссориться с другом, помириться с врагом, упиться гармонией, облиться слезами над вымыслом, вспомнить о прошлом, заглянуть в будущее.Пушкин умел плакать, а кто умеет плакать, тот умеет и надеяться. «Я жить хочу, чтоб мыслить, и страдать». Самая лучшая смерть — это та, которая далеко в путешествии, на пути к своей Цели: или к вершине Эвереста, или в плавании вокруг мыса Горн. А может быть, на дрейфующем к Северному полюсу льду. Но только не в больнице и не при родственниках. Наедине со своей смертью можно заплакать, как ребенок. В последние минуты жизни можно не лицемерить, не думать о нажитых вещах, посмотреть в глаза тому, кто придет за тобой, чтобы провести в иной мир.
24 апреля 1895 года от причала американского порта Бостон отошла яхта «Спрей» («Брызги») — весьма крепкое судно длиной 11,2 метра, шириной 4,3 метра с характерным широким и приземистым корпусом. Управлял яхтой капитан американского парусного флота Джошуа Слокэм, ему был 51 год. Он задался целью в одиночку совершить кругосветное плавание. Предусмотрительный капитан взял с собой большой фонарь, обеспечивающий безопасность движения яхты ночью, разнообразное рыболовное снаряжение, маленькую шлюпку, железную печку для приготовления пищи и обогрева каюты. Кем же был человек, который первым из людей бросил вызов трем океанам? Джошуа Слокэм родился в 1844 году в Новой Шотландии и был потомком мореходов, хотя отец его хозяйничал на ферме в местечке Брай-ерс-Айленд. С восьми лет и Джошуа начал работать на ней, но мечтал о море и кораблях и все свободное время проводил на воде. Отец не одобрял его страсти к морю. Однажды, когда Джошуа было двенадцать лет, отец обнаружил, что сын, вместо того чтобы работать, мастерит модель парусника. Поделка была разломана на куски, а мальчик получил основательную порку. Джошуа Слокэм убежал из дома: ферма лишилась работника, а мир приобрел моряка. Ему удалось устроиться на парусное судно юнгой (иногда он работал и коком). В семнадцать лет в качестве матроса он пересек Атлантический океан на корабле с прямым вооружением. Слокэм сменил не одно судно. Он упорно стремился к вершине морской профессии, пока не стал капитаном дальнего плавания. В течение многих лет после этого водил по океанам крупные парусные корабли. Когда эпохе парусников пришел конец, Слокэм оказался не у дел, но никак не мог примириться с прозой сухопутной жизни. Он купил корпус отслужившего свой срок парусного шлюпа. В течение тринадцати месяцев, используя все свои силы, знания и средства, ремонтировал его. После спуска «Спрея» на воду Слокэм попытался заняться рыболовством, но не преуспел в этом деле. Море, вошедшее в плоть и кровь Слокэма, победило. Он отправился в кругосветку. Вскоре после выхода в море «Спрей» стала преследовать пиратская фелюга. Ее экипаж явно намеревался захватить парусник отважного капитана. К несчастью Слокэма, в этой гонке его яхта оказалась медлительней. В довершение всего ветер неожиданно усилился, и Джошуа вынужден был зарифить паруса, чтобы не потерять мачту. В ожидании приближающихся пиратов Слокэм схватился было за ружье. Но внезапно налетевший шквал лишил пиратскую фелюгу всех парусов и мачты. «Спрей» также понес значительный урон в такелаже, но ушел от преследователей, оставив грабителей на волю волн. Джошуа Слокэм был не только хорошим моряком, но и писателем. Прошло много времени с тех пор, а нас все еще поражает удивительная наблюдательность человека, обладающего чувством юмора. Все это — несомненные признаки таланта. Он был наделен даром превосходно описывать свои приключения, мысли и наблюдения. Вот выписка из вахтенного журнала парусника «Спрей»: «К вечеру туман рассеялся, и я увидел солнце в тот момент, когда оно коснулось горизонта. Я посмотрел на восток и на самом конце бушприта увидел полную луну, с улыбкой поднимающуюся из моря. «Добрый вечер, сэр! — воскликнул я.— Рад вас видеть!» С тех пор я не раз беседовал с человеком на поверхности луны и поверял ему свои мысли». После трехлетнего странствия по океанам 8 мая 1898 года «Спрей» пересек в Атлантическом океане курс, которым открывал плавание. Проходят дни и ночи, очередные мили остаются за кормой. Слокэм с триумфом ведет свое доблестное судно домой. Где бы ни появлялся «Спрей», его узнают, ему салютуют военные корабли, поздравляют рыбаки...
27 июня, после полуночи, «Спрей» наконец достиг американского побережья. Так закончилось первое кругосветное плавание в одиночку. Оно продолжалось три года два месяца и два дня. Вскоре, как пишет Слокэм, он поставил «Спрей» в устье реки в Фэрхейвене и привязал его к тому же самому кедровому стволу, к которому он был привязан после спуска на воду. Рейс на «Спрее» вокруг света принес Слокэму широкую известность и признание. В истории парусного спорта американскому капитану по праву отведено достойное место. Великий мореплаватель Джошуа Слокэм еще раз, уже в возрасте шестидесяти пяти лет, поднял паруса «Спрея». Никто точно не знал, какими были его намерения. Его спрашивали, куда он плывет. «Далеко»,— отвечал Слокэм. С тех пор его больше никто не видел. Через 97 лет после кругосветного плавания Джошуа Слокэма на «Спрее» я отправился на «Караане» вокруг света, чтобы познать самого себя.
Шторм не стихает. Над бушующим морем висит туман. Ветер не меняет направления. Как все это надоело! Надо выбираться из этой передряги, в которую я завел «Караану». Здесь холодно и много айсбергов. Волны идут стеной с северо - запада. Даже если я умудрюсь держать курс, который вывел бы нас из этого опасного района, то дрейф все равно снесет яхту к Антарктиде. Стоит один штормовой стаксель. Если поставить два паруса, скорость увеличится. Но тогда «Караана» будет сильнее зарываться в волны и чаще получать жестокие удары.
Небольшая скорость дает то преимущество, что яхта не падает с волны, а спускается.
Рано утром произошло интересное событие. На палубе в кокпите стояло ведро. Я посмотрел, а в нем что - то плавает. Оказывается, вместе с брызгами воды в ведро забросило небольшого черненького рачка. Я сделал с него быстрый набросок в вахтенном журнале и выпустил в океан - пусть живет.
«И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это - дар Божий».
