Мишель-Габриэль Паккар нервничал. Погода в долине продолжала оставаться хорошей. Каждый день он рассматривал в подзорную трубу склоны Монблана. И каждый день ждал появления в Шамони толи Соссюра, толи Бурри. Как же ему хотелось их опередить. Особенно это касалось Бурри, представить себе торжество этого человека он просто не мог. У Паккара все вроде было готово к выходу. Вот только его гид, Жан-Батист Ломбар, куда-то запропастился, то ли по хозяйству, то ли с клиентами. Время уходило, и доктор Паккар нервничал.
И тут появился Жак Бальма.
Итак, кроме Соссюра, активно занимался поисками пути восхождения на Монблан другой женевец - Марк-Теодор Бурри (1739 - 1819), сын часовщика, певчий в храме, художник и журналист. В жизни его горы заняли значительное место, он много путешествовал (60 лет, практически каждый год !) и много о них писал, преувеличивая, правда, при этом масштаб собственного "Я". "Его рот никогда не закрывался" - такую образную характеристику Бурри дал один из современников. Человек необычайной энергии, он очень часто вел себя странно. Так, свои "гениальные" по его мнению, картины он рассылал европейским монархам, выпрашивая у них вознаграждения (не дал никто). Публично называл себя обладателем "лучшего голоса в мире" и т.д.
Мишель-Габриэль Пакккар (1757-1827) сын местного нотариуса, с детства увлекался походами по окрестностям. Учился на врача в Турине и Париже. Еще будучи 18-летним студентом на каникулах сопровождал англичанина Томаса Блэйки в его достаточно робкой попытке найти путь восхождения на Монблан. Вернувшись в родное Шамони с дипломом врача в начале 80-х, Паккар вместе с братьями включился в ставшее уже модным увлечение местных мужчин - поиск пути к "Проклятой горе". Честолюбивый молодой человек стал рассматривать это не просто как хобби и, тем более, не как попытку подзаработать. Аккуратные записи о своих научных наблюдениях свидетельствуют о том, что он считал себя ученым и мечтал, наверное, о больших свершениях.
Летом 1783 года он встретил в Шамони шумного Бурри, которого знал уже много лет и они вместе отправились к леднику Боссон, к Монблану. Это был их последний совместный выход, что произошло, не так важно, но между ними возникла неприязнь на грани вражды.
В 1784 г Паккар несколько раз выходил на поиски пути. Сначала он с гидом Пьером Бальма прошел по леднику Мер де Гляс, откуда взойти на Монблан очень сложно даже сейчас. Решено было разведать противоположный юго-западный склон. На этот раз Паккара сопровождал гид Жан-Батист Жакэ, через перевал Коль Воза прошли на ледник Бионносэй и далее скальному склону почти поднялись на Эгюий дю Гутэ (не дошли метров 100). Через некоторое время Бурри, прослышав про этот маршрут, вышел на него с большой компанией гидов. Сам женевец остался на Тет Русс, где занялся рисованием, а вот гидам Ж-Б.Ломбару и Ф.Гидэ удалось подняться не только на Эгюий дю Гутэ (3835м), но и пройти траверсом до Коль дю Дом (4237м). По возвращении Бурри написал статьи и разослал по всей Европе письма, в которых всячески превозносил свой подвиг. Он считал, что путь к Монблану найден и пригласил Соссюра в следующем году принять участие в совместном восхождении.
Впрочем, путь этот был слишком сложным и для Соссюра, и для Бурри, и для его сына Исаака. Во время восхождения в августе 1785г засветло на вершину Эгюий дю Гутэ попали только гиды. Неудача. Возникла даже ссора. Бурри погорячился и раскритиковал академика, в частности за то, что тот слишком много времени уделял научным наблюдениям и вообще плохо шел. Это было правдой, хотя сам певчий тоже спускался оригинальным способом. Он висел на плечах впереди идущего гида, в то время как сзади его держали за пояс. Академик же спускался страхуемый тремя веревками, при этом ноги его переставлял впереди идущий гид.
Соссюр же проанализировав маршрут, пришел к выводу, что идти нужно все же со стороны Шамони. И дал указание построить простенькие каменные хижины-приюты на подходе к леднику Боссон и на скалах Гран Мюлле. Что и было сделано к следующему году.
1786.
В том далеком от нас году шамонийские гиды, энтузиасты штурма Монблана были настроены очень решительно. Планы восхождения были их дежурной темой длинными зимними вечерами за стаканом вина. Как только в июне установилась благоприятная погода, шамоньяры развернули целую операцию по разведке возможного пути восхождения. По общему мнению оно было возможно только через Дом дю Гутэ и главным считалось уже определение лучшего направления подходов, по которым смог бы подняться не слишком расторопный академик.
Практически все дееспособные проводники занимались поиском маршрута и постепенно сформировалась ударная группа из самых сильных. 26-летний Жак Бальма в их число не попадал, но узнав об очередном выходе, как бы случайно, в поисках кристаллов, пошел по следам группы. Гиды дошли до седловины Коль дю Дом и попытались пройти по узкому обледенелому гребню Босс. Место несложное, но это по нынешним меркам, тогда, без кошек, идти его не решились. Наступали сумерки и гиды пошли на спуск. Все, кроме Бальма. Отстав, он продолжал всматриваться в верхние склоны "белой горы". Спустившись чуть ниже, Жак переночевал на леднике, на первых попавшихся камнях. Утром у него хватило сил осмотреть другой вариант подъема и ему показалось, что нашел желанный путь восхождения.
Об этом Бальма и рассказал Паккару во время их общения по нерадостному поводу - у Жака тяжело заболела дочь. В процессе их нескольких встреч было принято решение выходить на восхождние.
Настал их звездный час - 7 августа 1786 года двойка Паккар-Бальма вышла на штурм Монблана. На вершине Монтань де ля Кот заночевали, в сложенном из камней убежище, построенном по указанию Соссюра. Утром было безветренно и тепло. Шли по леднику без веревки, определяя трещины альпенштоком. На большом плато заплутали среди трещин. Проваливаясь по колено в снег, начали быстро терять силы. Здесь окончательно выбрали путь - влево к северному гребню. Подъем был мучительно тяжелым, восходители беспрерывно останавливались и валились в снег - не один раз хотели повернуть. Все же воли хватило, еще одно усилие, и они буквально вползли на высшую точку.
Выходя на восхождение, Паккар прекрасно понимал, с какими оппонентами он будет потом иметь дело. Поэтому он решил обзавестись надежными свидетелями и посетил самого авторитетного из гостей Шамони - силезского барона фон Герсдорфа (гостившего, кстати, у Соссюра). Тот любезно согласился наблюдать в трубу ход восхождения и записывать в журнал его хронологию. Все было зафиксировано с немецкой точностью: в 6.23 два человека взошли на вершину - первым был Паккар, вторым Бальма. Они развернули на вершине Европы красный флаг - не из революционных побуждений, просто он хотелось, чтобы их достижение было видно всем внизу.
Солнце уже начинало садиться, и благоразумно было бы поспешить. Тем не менее, Паккар выполнил все полагавшиеся научные наблюдения: давления, температуры, цвета неба, сделаны засечки на окружающие вершины - на все ушло 34 минуты. Только после этого начали спуск, вскоре превратившийся в кошмар. Стемнело. Идти было невозможно. Некоторое время просто сидели на снежном склоне. Повезло - вышла луна. Хорошо, что путь шел все время вниз. Несколько часов ушло на преодоление трещин, некоторые из которых переползались по связанным альпенштокам. К рассвету добрались до скал, где полностью истощенные, пару часов проспали. Утром, обгоревшие и почти ослепшие от снежной белизны Паккар и Бальма спустились в Шамони.
Паккар еще не успел засесть за отчет, а Бальма был уже в Женеве. Первым делом он решил навестить Бурри. В результате появилась статья об отважном исследователе Альп - Марк-Теодоре Бурри, который вдохновил на подвиг смелого гида Жака Бальма. Тот в свою очередь взял с собой попутчика, с которым намучился только. Годами позже подобная история была запущена по миру Дюма-отцом и стала литературным фактом. Хотя в ней сам Бурри за ненадобностью был опущен.