Денис Урубко: Разгул, разброд и шатание - 1.
После восхождения на Эльбрус мы вернулись в "зеленку" счастливыми. Можно было есть торты килограммами, пить кофе литрами. Однако, у меня возникали несколько вопросов на будущее:
Во-первых, без вершины остались несколько ребят, и мне надо было как-то скоординировать их действия.
Во-вторых, предстояло скоростное восхождение на Эльбрус, в котором мне доверили роль контролера на вершине. И следовало снова собираться наверх. Да еще и Кристиан строил безумные планы подготовки к забегу, отчего я нервничал.
В-третьих, вокруг стояли скальные вершины, куда я точил зуб на "полазить" технические маршрутики.
Ну и обязательно следовало провести время с детьми в Кисловодске. Потому что семья приехала на отдых, и нуждалась в моем внимании.
Эти вопросы заняли вторую половину июля. Самое непредсказуемое случилось, как обычно, на ровном месте с теми, от кого я ожидал помощи и правильного участия в мероприятии.
Команда разбрелась в разные стороны, мотивировав меня своими желаниями и мечтами. Каждый сам знал, что ему делать, как тренироваться, куда и когда идти. Поэтому, собрать их воедино для достижения цели, для правильных тренировок в нормальном графике не удалось. "Ну что ж, будем считать моей ошибкой", - я согласился с действительность. Оставалось помочь тем, кто хотел.
После операции из Кисловодска приехала Света Мелядина. Правда, она тоже все перепутала, и акклиматизировалась по ночам вместо дня. Но зато после этого спустилась с 4500 усталая в Базу. Где была поймана с поличным. И мы ринулись на скальный борт ущелья. Здесь над поляной Эммануэля поднимается гребень... (название вылетело из башки, хоть тресни). Тянется он от вершинки Сирх, высотой 3092 метра. А от случившихся здесь альпинистов мелькнуло название "Корона" для первой скальной башни в гребне.
- Ну что ж, Корона так Корона, - пожал я плечами. - На неё пешком с обратной стороны ходют. Однако, есть и другие вершины.
Со Светланой нам удалось подняться на две скальные точки. По маршрутам 2А, 2Б и 1Б. Следов присутствия людей там не нашли, поэтому, назвали горы самостоятельно - пик Ольги Квашниной, и вершина Матик. У меня уже был опыт подобных восхождений на юге Казахстана. Когда другие люди оставляли без внимания маленькие вершины, а мне казалось, что на них тоже можно тренироваться и прокладывать интересные маршруты. Удивляясь зашоренности и штампам. Так появились пик Холодные Перья, Аскер, Мария и Век.
- Ну как ты можешь ЭТОТ ПУПЫРЬ называть вершиной?! Недостаточный перепад высот, теряется на фоне остальных...
- Пик Физкультурник для тебя считается горой? - спрашивал я осторожно.
- Конечно! - восторженно взрывался специалист-собеседник.
- Однако, у него перепада тоже совсем нет, - я заговорщицки подмигивал. - Ты погляди на него сбоку, с запада... в профиль.
У подножия "наших" со Светланой гор бил вкусный нарзан. Мы с удивлением наткнулись на него при спуске. И констатировали, что сюда мало кто приходит. Это было острым наслаждением - после красивых интересных линий испить настоящей кавказской воды. Она пузырилась, искрилась радостью. Так что хотелось чувствовать ее вкус до бесконечности.
Дальше наступало время скоростного восхождения. С молодыми парнями Алексеем и Артуром, что подтягивали грузы до высоты 3700 метров, я выдвинулся на обработку маршрута. Странно было, что до сих пор он не был провешен. Нам выдали охапку тяжеленных ручек от швабр в качестве вешек, и пару сотен метров веревок. Приказы-то надо выполнять. Поблуждав в тумане и ветре, мы удовольствовались провешенными перилами над тремя трещинами. И несколькими воткнутыми для пафоса "бревнами". Больше "безопасить" было негде, а путь прослеживался кучей чужих вешек.
Погода была плохой, и по прогнозу оставалась такой на день скоростного восхождения. Поэтому нам передали снизу информацию, что забег переносится на один день позже - на 23 июля.
- Тогда валим вниз, - недолго расстраивался я. - Нечего здесь подъедать минимум продуктов и кислорода. Пусть другим больше достанется.
Света осталась для акклиматизации, как и положено, дневной. А мне с ребятами пришлось спуститься на "зеленку". Парни тащили вниз мусор, зарабатывая деньги. Выходы вверх им тоже засчитывались в рабочем графике. Один я, как обычно, бился за идею, то бишь, бесплатно.
- Ребята серьезно готовились, - сказал про "своих" начальник Базового лагеря Василий Иванович Попов. - В твоих занятиях уже участвовали. Ты их видел в деле. Возьми с собой на Эльбрус, пожалуйста?
Мне предстояло отсекать время участникам скоростного восхождения на вершине. Сидеть там с секундомером несколько стылых часов. И ребята могли помочь при какой-либо непогнозируемой ситуации. Выход наверх до Базы 3700 назначили назавтра. И когда я проснулся, то констатировал шум дождя по скатам палатки. Даже в Базе было неуютно - холодно и мокро. Тем не менее, несколько портеров ЭльбрусТурз бодро умчались наверх.
Вдохновленный примером, после завтрака я выдвинулся в сторону "своих" чаяний. Они были рядом - все в том же скалистом гребне. Лезть по мокрым скалам что-то слишком сложное не рискнул. Поэтому стены оставил потомкам. Зато несколько кулуаров и гребней принадлежали мне. И я счастливо жмурился под выглянувшим ярким солнцем, называя вершины новыми именами: Катёнок, Принцесса Саша и...
Один из бугров оказался очень простым. На него легко было подняться по осыпным склонам, чем, понятное дело, кто-то и воспользовался. Вот на этой горе я нашел тур с пластиковой банкой. Внутри был раскисший от воды кусок бумаги, на котором ничего нельзя было прочесть. Может, кто-нибудь подскажет, что там было написано?
Пожалуйста, поглядите, и напишите мне, если узнаете дело рук своих.
Однако, вершина-то была трехглавой. И прогулявшись на остальные два бастиона лазанием, не обнаружив там наличия следов присутствия цивилизации, я решил назвать гору Змеем Горынычем. Пусть охраняет покой Принцессы.
