Нанга Парбат "голая гора", "царица" Кашмирских Гималаев. Райнхольд Месснер бывал там много раз. Его приводили на "восьмитысячник" амбиции, память и совесть. Теперь он привел с собой съемочную группу. Райнхольд Месснер (Reinhold Messner) родился в 1944 году в Южном Тироле (Италия). Родной язык - немецкий. Свой первый "трехтысячник" он покорил вместе с отцом в возрасте 5 лет. Совершил с тех пор более сотни экспедиций. Он - первый человек в мире, покоривший без дополнительного кислорода все 14 "восьмитысячников" Штурмовал не только горы. Пересек Антарктиду, Гренландию, пустыни Гоби и Такла-Маклан. Был депутатом Европарламента, написал множество книг, снимал документальные фильмы, основал Горный музей и фонд.
Bildunterschrift: Райнхольд Месснер и Йозеф Фильсмайер
Судьбоносными для него стали Гималаи и особенно знаменитый пик Нанга Парбат в пакистанской части Кашмира. Девятая по величине гора на Земле поднимается на высоту в 8125 метров над уровнем моря. Среди альпинистов считается наисложнейшей для восхождения.
Первым ее попробовал покорить в 1895 году англичанин Альберт Фредерик Маммери, он же стал и ее первой жертвой. Потом ее неоднократно штурмовали немецкие альпинисты, но при этом погибали так часто и в таких количествах, что гору прозвали "судьбоносной горой немцев". Первым ее покорил тирольский альпинист Герман Буль. Райнхольд и Гюнтер Месснер первыми поднялись по южной и самой высокой стене в мире - Рупальской. Вниз спустился Райнхольд один. До сих пор достоверно неизвестно, что произошло 29 июля 1970 года. Версия Райнхольда: товарищи по экспедиции не пришли вовремя на помощь, Гюнтер погиб под лавиной. Версия его оппонентов: Райнхольд, одержимый тщеславием, пошел на риск и спровоцировал гибель своего младшего брата. Смертные останки Гюнтера нашли лишь в 2005 году.
Художественный фильм "Нанга Парбат" рассказывает историю этого рокового восхождения и историю двух братьев, которые с детства мечтали о неприступных вершинах и поклялись, что никогда не бросят друг друга.
- Как Вам работалось с Йозефом Фильсмайером?
Райнхольд Месснер: Экспедиция была трудной, но мы шли в одной связке. Фильм "Нанга Парбат" рассказывает о чувствах, которые понятны людям во всем мире, о дружбе, о покорении высот, об опасности и борьбе за жизнь до последнего дыхания. По-моему, фильм получился сильным. Фильсмайеру 70 лет, но он оказался неплохим для новичка альпинистом. Отношения с самого начала были доверительными. Гора умерила наши амбиции.
- Чем важен фильм для Вас?
- Это не героический эпос, ни в коем случае. Мне важно было со стороны посмотреть на то, что произошло тогда на Нанга Парбате. Самые интересные сценарии все равно пишет жизнь. В этом я полностью согласен с режиссером. Надо просто рассказать о том, что произошло.
- Не тяжело было заново переживать гибель брата?
- То, что случилось на Нанга Парбате, разумеется, навсегда останется на моей совести и в моей памяти. У меня было время подумать. Я несколько книг об этом написал, десятки раз возвращался на Нанга Парбат, построил там для местных жителей на средства моего фонда школы и медпункт. Вроде бы разобрался с трагедией, но спокойствия все равно нет. До того рокового восхождения я был фанатичным скалолазом, это я говорю в качестве самокритики. А потом стал профессиональным покорителем вершин. Оживить моего брата я не мог, а потому пошел дальше, посвятил всю жизнь большим авантюрам, шел по прямой, без компромиссов. Тем, чем я стал сегодня, я стал благодаря не столько победам, сколько моим поражениям.
- Какая сила тянет Вас на неприступные вершины?
Bildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: - Эту страсть трудно объяснить человеку, далекому от альпинизма. Мы добровольно идем в опаснейшие зоны мира, туда, где нас могут убить ураганы, лавины, камнепады и разряженный воздух. Мы идем туда, чтобы не умереть. В этом смысл. Это увлекательнейший способ познать себя и мир, погрузиться в природу и ощутить ее как что-то реальное, пусть даже и опасное.
- И почему эта страсть не проходит?
- Горы это архаичный мир без правил. Правила придумываем мы, взбираясь в горы шаг за шагом. У каждой горной стены свой уровень сложности, своя хитрость. Покорить ее это вызов, игра, как для других футбол или хорошие оценки в школе. Наша цель подняться и спуститься. Альпинизм, цитируя Готфрида Бенна, это - искусство выживания там, где опасно, это сопротивление смерти, которой ты бросил вызов. Мы отдаем себе отчет в том, что можем погибнуть, но все силы, энергию, время и средства отдаем на то, чтобы выжить. Главное остаться в живых. Самый лучший альпинист это человек, который осмеливается на самые невероятные безумства, но при этом остается в живых.
- И почему нужно всегда взбираться все выше и выше?
Bildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: 1978 г. Райнхольд Месснер (справа) и Питер Хабелер первыми покорили Эверест без использования кислорода. На фото - с женами после успешного восхождения.- Не нужно, а можно. Проблемы начинаются, когда поднимаешься на 8000 метров и выше, когда вплотную подходишь к страшной "зоне смерти", где так мало кислорода и такое низкое парциальное давление, что человек полностью обессиливает, мозг превращается в вату. Человек не создан для таких высот. К тому же там еще и холодно минус 40 градусов, ураганные ветры со скоростью свыше 100 километров в час, лавины, потеря ориентации, сплошной хаос. Но мы добровольно туда идем. Время от времени попадаем в экстремальную ситуацию и пытаемся, следуя инстинкту выживания, из нее выбраться.
- А слава и признание это важно?
- Разумеется, альпинисты тоже стремятся к славе и ищут признания. Но одна жажда славы не приведет человека на вершину. Если ты не "повернут" на горах, то в какой-то момент сдашься от холода, напряжения или отчаяния.
- Вас никогда не мучает совесть? Есть ведь и семья, дети. Разве это не эгоизм то и дело рисковать своей жизнью?
- Самое первое: никто не рискует легкомысленно жизнью. Когда мы принимаем решение сделать шаг навстречу опасности, вероятность того, что мы умрем, разумеется, не равна нулю, но наша цель не умереть, а совсем наоборот. У большинства альпинистов вообще нет семьи. Разумеется, для моих родителей смерть их сына Гюнтера была непереносимым горем, но это тоже жизнь. Можете считать это отговоркой, но у каждого человека есть право на свою собственную жизнь. Да, альпинисты гибнут. Но и обычные отцы семейств гибнут - в авариях, например, и по сотне других причин. Разница не такая уж и большая.
- А Вы боялись сорваться в пропасть и умереть?
- Мы - нормальные люди, и мужества у нас не больше, чем у других. Напротив, страх постоянно нам подсказывает: вот здесь - стоп. Альпинист без страха долго не живет. Для меня страх и смелость это две половины одного целого. Смелости нет там, где нет страха.
- Какая она - линия между жизнью и смертью?
- Чем круче стена, чем выше горы, тем она тоньше. Но самое острое ощущение, по крайней мере, для меня это обратный путь, возвращение к людям. Пребывание на вершине оно очень короткое. Там нет ни времени, ни места для эйфории. Слишком тесно. А внизу ждет безопасность, туда мы летим, как на крыльях. Когда в 1978 году я спустился после одиночного восхождения на Нанга Парбат, у меня было ощущение, будто я заново родился. Оказаться в зеленой долине, где журчат ручьи, в тепле, среди людей, в совершенном изнеможении внимать щебету птиц и жужжанию насекомых... Вот тогда становится ясно, так ясно, что жизнь, элементарная жизнь, - это наше самое большое богатство. Ее нужно пить полной чашей, и ни в коем случае нельзя ее проспать.
Дорогой Сибиряк!
Ты откуда взялся-то?
С какой стати ты пишешь, что "Месснер единственный кто без дополнительного кислорода взошёл на 14 восьмитысячников?" Разберись, дорогой! И посмотри на 3 страницы ранее, где ты пишешь, что Урурбко взошёл без искусственного кислорода на все 14 восьмитысячников... Или тебе Месснер денег дал, чтобы ахинею писать?